ЛЕГЕНДА О ПАНТАННАСЕ
Легенды про эльфов
В округ Мертир Тидфил, что в Уэльсе, есть низина, которую назы-вают Пант ур Арос, Низина Остановок, или Пант ур Ханес, Низина Легенды. В старые времена была там усадьба Пантаннас, и фэйри - феи и эльфы - очень любили танцевать на полях фермера из Пантаннаса, который ненавидел это шумное, буйное племя, как он их называл, и частенько поговаривал, что готов даже бросить из-за них свое хозяйство.
Наконец он не выдержал и решил посоветоваться с одной ведьмой, которая сказала, что избавиться от фэйри легко, и она готова помочь крестьянину, но за это он должен разрешить ей подоить своих коров два раза - вечером и утром следующего дня. Фермер согласился, и ведьма посоветовала вспахать все луга и поля, где были волшебные кольца фэйри, потому что если потревожить зеленый дерн колец, то никогда уж феи и эльфы не будут там танцевать и уберутся восвояси.
Фермер последовал совету и избавился от фэйри. Ни один эльф не показывался больше в его владениях, и вместо их звонких песен, слышных даже в Соре Медоу Лэнд, над усадьбой воцарилась благословенная тишина.
Но однажды, когда крестьянин возвращался домой, на дороге его поджидал эльф - маленький человечек в красном плаще. Этот эльф подбежал к фермеру, направил свой меч ему прямо в сердце и сказал следующие слова:
Наша месть близка, Тебя настигнет она.
Крестьянин хотел было рассмеяться, но что-то неуловимо неумолимое во взгляде человечка заставило смех умереть на его устах.
Через несколько дней, когда в доме фермера все уже собирались ло-житься спать, раздался ужасный грохот и чей-то голос произнес: Наша месть близка.
На следующее утро крестьянин собирался перевезти с полей в амбары убранный хлеб, но зерно неожиданно вспыхнуло ярким пламенем. Оно горело так сильно, что на поле не осталось ни одного колоска, ни одного зернышка. Только эльфы могли устроить такой пожар.
Само собой разумеется, что фермер очень испугался и пожалел, что последовал совету ведьмы и поссорился с фэйри.
На следующий день после пожара к нему снова пришел тот самый человечек, которого он совсем недавно видел на дороге, обнажил свой меч и произнес следующие слова: Лишь начинается она.
Тут фермер побледнел, как мертвец, и стал просить эльфа выслушать его. Фэйри сначала отказывался говорить со своим врагом, но после долгих уговоров сдался и, повернувшись к фермеру лицом, злобно спросил, чего тот хочет.
Крестьянин отвечал, что готов не пахать больше лугов и полей, чтобы кольца эльфов вновь поросли зеленой муравой, только бы фэйри не сердились больше на него.
- Нет, - отвечал эльф, - Король фэйри дал слово, что будет мстить тебе изо всех сил, а силе его и могуществу нет предела.
Крестьянин стал плакать и умолять эльфов простить его, и под конец фэйри пообещал поговорить с Королем и сказал, что на закате третьего дня придет на то же место и сообщит фермеру его решение.
Крестьянин дал слово не преследовать больше эльфов и через три дня пришел на то же место. Маленький человечек уже ждал его там. Он сказал:
- Король тронут твоим раскаянием, но слово его нерушимо, и поэтому Король решил, что эльфийская месть падет не на тебя самого, на твою семью. Но случится это не с самим тобой, не с твоей женой и вашими детьми, а с твоими потомками.
Крестьянин был рад такому решению.
С тех пор на его полях вновь стали танцевать эльфы и их волшебные песни звучали в ночной тишине.
Прошло много лет, но, хотя в доме Пантаннаса время от времени раздавалось гулкое предостережение эльфов: Месть близка.
Но ничего не происходило, и обитатели усадьбы постепенно успокаивались, пока, наконец, не уверовали, что проступок их предка забыт и прощен.
Но вот, еще через сто лет, наследник Пантаннаса собирался жениться на дочери соседнего фермера из Пен Крейг Даф. Свадьба должна была состояться через несколько недель. Молодые люди были счастливы, да и родители их одобряли этот брак. Приближалось Рождество, и невеста отправилась навестить семью своего будущего мужа. Все уселись за стол — ради такого случая был зажарен гусь, и весело проводили время, рассказывая всякие истории, когда вдруг с цветущей клумбы за домом у реки раздался голос: Час расплаты настал.
Гости вместе с хозяевами выбежали в сад: они думали, что предостережение повторится вновь. Сначала слышался один лишь непрерывный шум бегущей неподалеку реки, вскипающей совсем рядом с домом пенным водопадом, но затем вновь раздался зловещий голос: Час расплаты пришел.
Все растерялись и испугались, и никто не знал, что предпринять. Наконец решено было вернуться в дом и осмотреть его снизу доверху. Но ничего не нашли.
Маленькая фея появилась на столе в тот миг, когда ее никто не ждал, — все сидели у камина и тихо обсуждали случившееся.
— Ну и что тебе надо, отвратительная малявка? — грубо спросил ее кто-то из гостей.
— От тебя, о человек с несносным языком, мне не надо ничего, — отвечала маленькая фея. — Меня послали рассказать, что случится с этой семьей. Запомните: сердце девушки подобно кораблю в бурю, которому никогда уж не добраться до спасительной бухты, ибо капитан его исчез.
И как только произнесены были эти слова, она тут же исчезла, и никто не видел, как это произошло и куда она делась.
Пока фея была в доме, кругом царила полная тишина, но стоило ей исчезнуть, как вновь раздался голос с клумбы у реки: Час расплаты пришел. Слова повторялись вновь и вновь, и все настолько испугались, что и слова не могли произнести. На лицах и гостей, и хозяев было выражение дикого ужаса.
Вечер расстроился, и наконец Ридерих, наследник Пантаннаса, пошел проводить домой Гвейрфил, свою невесту, но домой не вернулся. Молодые люди шли по тропинке к Пен Крейг Даф. Родители рвали на себе волосы от горя и обыскали всю тропинку, но ничего так и не нашли. Гвейрфил сказала, что ее суженого наверняка заманил кто-нибудь из фэйри в Воронью расщелину на другой стороне холма.
Шло время, дни превращались в месяцы, месяцы — в годы. Мать и отец Ридериха ушли на небеса к своим предкам. Усадьба переходила из рук в руки, и постепенно все стали забывать о несчастном юноше. Но был в деревне один человек, который помнил о Ридерихе и надеялся на его возвращение. Каждый день в любую погоду приходила она на вершину холма и смотрела во все стороны полными слез глазами в надежде увидеть своего нареченного. Но все ее надежды были тщетны.
От слез зрение Гвейрфил ослабло, но она все равно продолжала оплакивать своего возлюбленного и вскоре совершенно ослепла. А Ридерих все не возвращался. А ее надеждам вскоре положила конец смерть. Бренные останки Гвейрфил были преданы земле у старой часовни в Фэне.
Годы летели, исчезая вдали подобно печному дыму, и вскоре не осталось в живых ни одного человека, кто бы знал Ридериха, но люди частенько рассказывали друг другу легенду о Пантаннасе. И после его исчезновения фэйри больше нигде поблизости не показывались, и музыка их больше не слышалась по ночам.
Но Ридерих вернулся. Фэйри, оказывается, заманили его в свою пещеру. Вот что с ним случилось. Когда он возвращался из Пен Крейг Даф домой, внимание его привлекла чудесная музыка, раздававшаяся из одной из пещер в Вороньей расщелине, и он остановился послушать. Через некоторое время пение стало затихать, как будто музыканты ушли вглубь холма, и Ридерих вошел в пещеру.
Послушав час или два, он вышел из пещеры и отправился домой. Когда он покинул холм, было чудесное утро и на безоблачном небе ярко светило солнце. Ридерих шел вдоль Вороньей расщелины, пока не вышел к месту, где стояла часовня Фэна, но ее там не было. Господи, сколько же время провел он в пещере и что это была за пещера?
Он поспешил к Пантаннасу, рванул дверь и вбежал в дом. Он ничего не понимал — вся обстановка изменилась, да и что это за старик сидит у камина и с таким удивлением смотрит на него?
— Кто дал тебе право врываться в мой дом? Кто ты? — наконец спросил старик.
Только тут Ридерих начал понимать, что с ним случилось что-то необыкновенное. Он с трудом ответил:
— Я Ридерих.
— Ридерих? — переспросил старец. — Ридерих? Я тебя не знаю, да и нет в наших краях больше никакого Ридериха.
Единственный человек с таким редким именем, о котором мне доводилось слышать от моего дедушки, исчез, и никто не знал, как и куда, много десятков лет тому назад. Ридерих упал на стул и зарыдал. Старик подошел к нему утешить и погладить по плечу, но рука — ой! — погрузилась во прах.
